Закон о геноциде белорусского народа
Хатынь стала нарицательным именем для всех сожженных деревень Беларуси. Но каждая из этих страшных трагедий останется в народной памяти навсегда. Не все знают историю гибели деревни Шауличи Волковысского района. Все ее 366 жителей, включая 120 детей, были расстреляны в ночь на Ивана Купалу, а 77 домов разграблены и сожжены. Деревня не смогла восстановиться, так как были уничтожены целые семьи: старики, взрослые, дети. Что напоминает о случившемся и почему именно этот населенный пункт оказался стертым с лица земли? Пройдемся по бывшим Шауличам… Помолчим… Вспомним…
Последняя купальская ночь
В 1943 году в большой и зажиточной деревне Шауличи, расположенной на окраине Замкового леса, было 77 хат. Старожилы соседних деревень вспоминают, что селение было живописное, ухоженное, с добротной ветряной мельницей. Новую двухэтажную школу построили накануне войны. Все дома — сплошь с жестяными крышами, сараи — с соломенными. На каждом подворье — яблони, вишни, сливы.Даже сегодня, прогуливаясь по старинной, вымощенной камнями дороге, можно себе все это представить. Молодые березки и клены, высаженные по обеим сторонам главной улицы, перемежаются с вековыми липами и дубами, ставшими немыми свидетелями тех страшных событий. Об этом мы размышляем вместе с председателем Волковысского районного совета ветеранов Игорем Мацейко.
— В нашем районе это единственная деревня, которую сожгли дотла, — рассказывает мой собеседник. — Это была месть карателей ничего не подозревавшим местным жителям. Дело в том, что накануне партизаны устроили засаду на шоссейной дороге Волковыск — Пески, убили немецкого медицинского врача-офицера и тяжело ранили его водителя. Тот смог доползти до ближайшей деревни Свинашки, которая теперь называется Звездная. Оттуда он сообщил о случившемся, и этот населенный пункт пощадили. Так и не удалось выяснить, была это случайность или запланированная акция, однако шеф полицаев приказал узнать, в какой из деревень больше всего жителей, и стереть ее с лица земли. Такой деревней оказались Шауличи.В это время там начинался обычный трудовой день, и никто не догадывался, что он станет последним в их жизни. Мужчины собирались на полевые работы, женщины хлопотали по хозяйству, когда в сторону их деревни уже двигался отряд карателей немецкого гарнизона, расположенного в Волковыске. Жандармы и полицаи выстраивались в три кольца, чтобы пресечь любые попытки к бегству.
— Людей начали выгонять из домов, тщательно проверяя всех по спискам, — продолжает Игорь Мацейко. —Тех, кто не хотел подчиниться, расстреливали на месте. После тщательной сверки фамилий односельчан разделили на две группы: женщин и детей закрыли в школе, а стариков и подростков — в сарае. Мужчин заставили копать. Были вырыты две огромные ямы, во все стороны которых фашисты-палачи воткнули железные прутья, чтобы никто не смог выбраться наверх. Самому младшему жителю деревни было всего два дня от роду.
Совершив чудовищное злодеяние, немцы засыпали мертвых и раненых землей. После чего спокойно начали вывозить из опустевших домов одежду, обувь, продукты и другие ценности. Награбленное вывезли в город на 400 подводах. А потом деревню и близлежащие хутора подожгли. Зарево стояло над лесом больше суток, и от некогда большой и красивой деревни осталось пепелище да две просевшие общие могилы. Так навсегда исчезла с лица земли живописная деревня и все ее жители.
Забыть не получится
Сестры Куделько, Анастасия и Мария, вышли замуж в один день в начале 1942 года. Одна — в Ятвезь, другая — в Мочулино. Когда на праздник Яна в 1943 году пламя над Шауличами шугануло в небо и Настя услышала от людей, что горит деревня, она оставила полуторамесячного ребенка и бросилась к родным. Ни ее, ни сестру немцы в родную деревню не пустили. А ночью начался дождь. Лил как из ведра весь следующий день и всю ночь. Только на третий день он стих, и жители соседних деревень решились подойти к Шауличам…Они увидели страшную картину: вместо хат — обгорелые трубы печей, одичалые куры, голодные собаки и две огромные осевшие от дождя ямы с землей, пропитанной кровью. Вся земля как будто шевелилась, пытаясь дышать. У Анастасии и Марии погибла вся их большая семья, состоящая из 13 человек.
…Утро выдалось теплым. Солнце поднималось радостно, освещая налитые колосья пшеницы, луга и длинную колонну подвод, которая двигалась по дороге из Бискупцев. «Надо управиться быстрее, потому что еще дома ждет работа», — думал Иван Леонард, подгоняя своего гнедого. Он ехал впереди колонны, а мысли возвращались домой, где его ждала беременная жена. Так рано он поднялся по приказу немцев, которые велели что-то отвозить на станцию. Однако, проехав небольшой лесок, кони вывезли их в поле.
В низине, напротив хутора Василевских, их остановил немец с автоматом. Колонна, подтянувшись, замерла. Все настороженно молчали, так как тревога охватила и молодых, и старых. Немец на плохом польском обратился к ним: «Есть тут у кого родные? Через час тут уже никого не будет...» Слезы хлынули из глаз, плечи затряслись. В голове Ивана никак не укладывалось: «Как это не будет?» Однако все тело как будто одеревенело. Со стороны Шауличей доносились крики, лай собак и мычание коров. Ожидание казалось бесконечным…
В деревне местных не было видно. На подворьях и на улицах хозяйничали полицаи. «А вот и сельчане!» — пронеслось в голове Ивана. Возле сарая Степана Рабаэля шевелилась группа шауличских. Они копали широкий и глубокий ров. Из ямы были видны только плечи самых высоких. Возле них стояли немцы с автоматами, а двое устанавливали на краях рва пулемет. Подъехав ближе, он увидел лица людей — они были в крови. Среди тех, чей взгляд успел перехватить, был Иван Серебровский, его жена была из Бискупцев. Взгляды встретились. Серебровский поздоровался и выкрикнул: «Бывайте, ребята! Копаем себе могилу! Скоро все тут поляжем!» Грубый окрик фашиста и последовавшая за ним автоматная очередь прервала его. Иван никак не мог оторвать взгляд от тела тезки, лежащего на дне рва, а гнедой упрямо тащил воз вперед.
Когда он поравнялся со школой, то услышал оттуда тихое пение. Сначала нескладное, а потом более дружное и громкое. Голоса женские и детские. Пели католическую заупокойную песню. Помимо воли Иван перекрестился.
Возле деревушки Свинашки возницы соскочили с возов и сбились в группы. Кто-то рассказал, что был убит немецкий доктор, а отвечать придется шауличским.
— При чем тут жители Шауличей? — вырвалось у Ивана.
— А при том, что это случилось рядом с деревней, — ответил староста Свинашек. — Вы же знаете, как на такое отвечают немцы после Сталинграда. Под Мостами две деревни сожгли, видно, дошла очередь и до нас.
Их разговор прервали автоматные и пулеметные очереди. В горле у Ивана сжалось, ноги онемели, и он, обхватив голову руками, сделал несколько шагов, сел на обочину, чтобы хоть как-то заглушить крики, мольбы, плач и выстрелы, доносившиеся со стороны Шауличей…
Память в сердцах людей
Мемориальный комплекс «Шауличи» — один из крупнейших памятников Беларуси, посвященный трагедии деревень, стертых с лица земли в годы Великой Отечественной войны. Его начали восстанавливать по инициативе профсоюзов Гродненщины в 2010-х годах. Со временем рядом с братскими могилами убитых мирных жителей появились обелиск, скульптурная композиция «Воин и подпольщица», два скорбных креста…
Во время реконструкции, которую приурочили к 70-летию Великой Победы, на месте сожженных домов установили 40 деревянных срубов-символов с памятными табличками. На каждой из них — номер дома и фамилия глав семейств, которые здесь проживали. Бронзовый колокол печальным звоном напоминает о сотнях загубленных жизней.
— Возле некоторых срубов можно увидеть памятники, — рассказывает начальник отдела идеологической работы и по делам молодежи Волковысского райисполкома Сергей Швец. — Их установили родственники погибших. На одном из них есть небольшая фотография членов семьи. Посмотрите: папа, мама и чудесная дочурка, которой на момент трагедии было всего 11 лет. Каждый год 7 июля здесь всегда многолюдно. Почтить память невинно убитых сельчан приезжают не только их родные, живущие в разных местах страны, но и жители соседних деревень, школьники, общественные организации. Они приносят с собой цветы, зажигают лампадки, вспоминая ту страшную трагедию.
